К. Ларина― Добрый день. Радиостанция «Эхо Москвы» продолжает свою работу. В студии ведущие программы «Человек из телевизора» Ирина Петровская.
К. Ларина― Возвращаемся в программу. Переходим к художественной части. Хотели про кино поговорить. Два фильма на этой неделе стартовали, параллельно на Первом и Втором канале. На Первом фильм «Соблазн» или под другим названием «Раскаяние» он фигурирует в сети. Там два названия действительно.
И. Петровская― Правильно, соблазнился, потом давай раскаивайся.
К. Ларина― Второй фильм историческая драма «Екатерина», которую все обсуждают. Это идет на канале «Россия». Я тут позволила себе типа посмеяться по поводу «Екатерины», посмотрела какое-то количество эпизодов и меня, как мы выражаемся простым языком телекритика, как-то не зацепило. Но вот смотрю, люди-то смотрят. Люди-то все по космосам, им-то нравится. Говорят, что потрясающий фильм, прекрасный исторический. И прекрасная там Юлия Ауг бесспорно. Для многих это открытие актрисы. Хвалят Александра Яценко и многих других и Марину Александрову. Ты что скажешь?
И. Петровская― У меня смешанные чувства. Потому что с одной стороны уже лучше пусть будет «Екатерина», чем какие-нибудь всякие бандитские приключения. И я думаю, и правильно люди анализируют, в том числе успех, что зрители действительно сами того может быть, не зная про себя, но утомились от всех криминалов и всякой такой байды, извините…
К. Ларина― Мы телекритики так…
И. Петровская― За телекритический язык. И поэтому их тянет на историю, тем более сегодня и в какие-то другие предыдущие недавние годы много про Екатерину говорили, помнишь проект «Имя России» был…
К. Ларина― Она у нас собирательница земель, я надеюсь.
И. Петровская― Да. Но до собирания земель тут не дошло. Видимо, может быть планируется продолжение, потому что пока закончилась «Екатерина» на этой неделе. Наверное, будет может быть продолжение. Пока эта история исключительно того, как Екатерина, пройдя долгий путь унижений и мытарств, в результате все-таки взошла на трон нашего государства российского. Конечно, это в каком-то смысле комикс такой исторический. Ты права абсолютно, что я бы назвала эту часть, если они планируют продолжение – «Елизавета», а не «Екатерина». Елизавету соответственно Петровну играет Юлия Ауг. Совершенно замечательная.
К. Ларина― Грандиозная актриса.
И. Петровская― Совершенно, на нее просто смотреть хочется, настолько она органична и царственна и все в ней есть что называется.
К. Ларина― Мне показалось в какой-то момент из того, что я видела, что даже режиссеры, создатели фильма испугались мощи, которую демонстрирует Юля Ауг, что настолько в эти рамки, она их разрывает. Она для другого уровня кино.
И. Петровская― Более того, на этом фоне абсолютно потерялась, может быть не только на фоне, Екатерина и, наверное, в этом есть некоторый прокол авторов. Не очень убедительную актрису выбрали на эту роль. Все остальное я видела и знаю, что многим понравился Александр Яценко в роли Петра Федоровича. Мне он показался как и многие другие персонажи абсолютно такие осовремененные, в частности он в этой роли похож на какого-то мажористого дурашливого подростка. С какими-то странностями. Непонятного свойства. Хотя понятно, что Петр Федорович был более чем странный персонаж. Я имею в виду несостоявшийся практически император, государь. Но это как-то все очень осовременено, особенно диалоги, особенно речи персонажей. Я не большой специалист по истории государства российского, но когда я читала комментарии историков, в том числе очень много совершенно непонятных намеренных искажений исторических.
К. Ларина― Идеологических.
И. Петровская― В том числе и исторических именно. Фактов. С другой стороны, поскольку большая дистанция и справедливо люди говорят, а что, по-вашему, «Три мушкетера» в чистом виде исторический фон и история Франции. Нет, конечно. В целом сказать, что у меня какое-то уж очень большое отторжение вызвало, я не могу. За исключением каких-то, безусловно, комических моментов, в частности в речи, «привет» говорят государи своим подданным. Или Елизавета говорит: этот, Людовик под номером 15. Говорит она, издеваясь. Довольно странно предположить, что государыня таким странным языком изъяснялась.
К. Ларина― И как мне показалось все эти костюмы, которые на них надеты, смотрятся абсолютно отдельно. Нельзя так. Даже в театре это убедительнее, казалось бы, такая странность, театр куда более условная вещь, чем кино. Но даже там исторические драмы выглядят убедительнее, правдоподобнее, реалистичнее. Чем в кино. Это просто удивительно. Я вспоминаю, сколько я видела спектаклей по пьесам историческим про нашу российскую русскую историю. Даже сравнительно недавняя премьера в театре Моссовета, которую мы по-моему с тобой вместе смотрели. Где Яцко играет и Виктор Сухоруков.
И. Петровская― Нет, я не была.
К. Ларина― «Царь Иоанн Федорович», по-моему. Прекрасно совершенно играют, и молодые актрисы тоже играют царевен и цариц, и никаких нет претензий. И костюмы исторические и прекрасно все смотрится. А тут…
И. Петровская― И потом для меня еще знаешь какой признак. Когда драматургически это проваливается…
К. Ларина― «Царствие отца и сына» спектакль, вспомнила. Простите ради бога.
И. Петровская― Когда используется прием скачкообразный, условно – шли годы, и после чего какие-то персонажи исчезают, какие-то линии исчезают, а какие-то появляются. И ты перестаешь уже понимать толком, что произошло за это время.
К. Ларина― Вот я смотрела параллельно фильм «Соблазн», там все вспоминала тебя, когда ты вспоминаешь фразу Жванецкого про мальчика, который вздрогнул…
И. Петровская― И как-то старше стал.
К. Ларина― Там на руках носят младенца, носят, носят, ню-ню-ню, вдруг раз, на твоих глазах появляются букли, такие кудри, кудри, глаза такие открываются. Короче он на руках превращается, в одном кадре он маленький, а в другом уже года три. Это видимо, случайно у них вышло, ребенка поменяли срочно.
И. Петровская― Как в фильме про собачку лабрадора Марли, там 20 собачек снимали и только очень наметанный и наблюдательный глаз собачника понимает, что это разные собачки с разным выражением морд, а видимо, те, кто снимали…
К. Ларина― Казалось, что на одно лицо. И тут подумаешь, ребенка, что младенец, что два года, что год, какая разница. Как царь Гвидон, который в бочке вырос.
И. Петровская― При всей условности любого художественного произведения, когда проходят уже десятилетия фактически, а Петр Федорович в исполнении Яценко по-прежнему подросток, мне это кажется довольно странным. Да и вообще никто не увядает, не стареет, не взрослеет. Странновато.
К. Ларина― И не осваиваются совершенно характеры и люди…
И. Петровская― Характеры все те же самые абсолютно, как будто не было этих страданий. Там только один повзрослел и то ненадолго, потому что его тут же и укокошили. Это несчастный узник Иоанн Антонович, который был заточен, по-моему…
К. Ларина― Короче, с тем же успехом в кавычках наши актеры справляются с ролями богатых олигархов. Которые говорят, что у меня 25% акций, все продавайте, все покупайте. Это просто чудовищно.
И. Петровская― Вспоминая Жванецкого, а вот аристократизм не идет.
К. Ларина― С одной стороны аристократизм, с другой стороны не идет роскошная жизнь. Что бы они из себя ни изображали, жителей Рублевки, я знаю, что немногие из наших звезд могут похвастаться такими уж баснословными гонорарами, в основном жизнь тяжелая у артистов среднего уровня, которые работают на таком конвейере. Тяжело деньги зарабатывать. И когда они изображают из себя олигархов, говорят, что 25% акций, я тебе не отдам свои акции, гаденыш, ты хочешь меня разорить.
И. Петровская― Но, возвращаясь к «Соблазну», я тоже посмотрела немножко. И очень смеялась, когда прочитала отзыв Александра Шаталова, нашего коллеги, который пишет справедливо, что практически та же коллизия, что в предыдущем хите сезона «Улыбка пересмешника». Провинциальная несчастная наивная девушка попадает в сети…
К. Ларина― Девушке уже пора переходить на другие роли, Татьяна Арнтгольц играет, уже провинциальных девушек обманутых уже играть неприлично. Уже взрослая артистка.
И. Петровская― Но заметим, что ноздря в ноздрю разделилась аудитория, практически и те и эти смотрели пополам.
К. Ларина― Мы, зрители хотим истории. Мы устали от этой пропаганды, истерии…