Синие солдатики, красная картечь!
Идет война двенадцатого года.
Нам наши силы надобно беречь,
Раз на дворе такая непогода.

Мы не гуляем - дождик за окном.
Все ждем, что переменится погода.
У нас полки и роты под огнем,
У нас война двенадцатого года.

Фельдмаршалу представлен самому,
Мой ротозей - отныне новобранец.
Солдатский кивер и солдатский ранец,
Иных предметов не дари ему.

А горбунок несется все быстрей!
А где-то зайцы скачут на опушке.
Дитя забыло кукол и зверей -
По целым дням у нас грохочут пушки.

Еще не скоро в школу он пойдет
И поведет сражение на парте.
Ему - четвертый год, и он ведет
Свои полки против Буонапарте.

Войне конец, хотя француз не трус.
Мы победили в той неравной схватке.
Мой храбрый сын подкручивает ус.

Я опять намедни одичал,
Где же вы, здоровые задатки,
Раздражаться стал по мелочам,
Стал прощать большие недостатки.
Да неужто снова началось,
Вновь содом, дурдом, неразбериха,
То ли радость это, то ли злость,
Все смешалось, все сплелось,
Лихо мое, лихо.

Так жена рвет в ярости чулки,
Потеряв надежду их заштопать,
Так автопилоту вопреки
Самолет нырком уходит в штопор.
Так баран с тупым упорством бьет
Черным лбом об изгородь кошары,
Я поплыл, я тронулся как лед,
И ночами напролет
Снятся мне кошмары.
И ночами напролет
Снятся мне кошмары.

Отгоняя прочь ночную жуть,
Я с утра до вечера корячусь,
Как шахтер продукт произвожу,
И в работе как в болоте прячусь.
Исчезаю, сдав себя в наем,
Как в ночной туман на дне оврага,
Чтоб не видеть света даже днем,
А гори она огнем
Вся эта шарага.
А гори она огнем
Вся эта шарага.

Я зажат в железные тиски,
Я хриплю заезженной пластинкой,
А желанья рвут меня в куски,
И ревут животные инстинкты.
И топочут дикие стада,
Я верчусь, мечусь, впадаю в детство,
Думал, дурь мою уймут года,
А выходит никуда
От нее не деться.
А выходит никуда
От нее не деться.
А выходит никуда
От нее не деться.

В нашем - высокий процент алкоголя,
Много нефтяников и балерин,
В нашем присутствуют разум и воля,
В ихнем отсутствует холестерин.

Ихнее сексом себя изнуряет
И разоряет себя в казино.
Ихнее грабит, взрывает, стреляет.
Наше про ихнее смотрит кино

Как приятно порой на минуту присесть
И под чайник, сопящей в углу на плите
стопку нашего выпить и ихним заесть
И смешать это все у себя в животе.

Наше отлично ложится в парашу,
Ихнее тоже приятно на вид,
Но не сравнится по качеству с нашим,
Да и количеством не удивит.
Ихнему снег и туман - не помеха,
Ихнее может переть и переть...
Но, если ихним на наше наехать, -
Станет на ихнее больно смотреть.

Как приятно порой на минуту присесть
И под чайник, сопящий в углу на плите
Пинту ихнего выпить и нашим заесть
И смешать это все у себя в животе.

Наше по ихнему лыка не вяжет,
Ихнее в нашем - вообще ни бум-бум.
Наше твердит, что еще всем покажет,
Ихнее важно жует бубльгум.

Ихнее низко над нашим летает,
Наше не дремлет и бьет его влет.
Правда не очень по нем попадает,
Ну да и хрен с ним, само упадет.

Как приятно порой на минуту присесть
И под чайник, сопящий в углу на плите
По грамуличке выпить и вкусным заесть
И смешать это все у себя в животе

А потом пожалеть живота своего
И пилою на части его не пилить.
Слава Богу, на свете есть много того,
Что на наше и ихнее не поделить!